Андрей Мартьянов - Вестники времен [= Знамя над Тауэром]
Довольно много времени ушло на то, чтобы обучить сэра Мишеля ставить палатку, и вовсе не потому, что рыцарь представления не имел о подобных вещах (шатры-то в эти времена были прекрасно известны и не вызывали удивления). Вступили в действие дурацкие, по мнению Гунтера, предрассудки — мол, ставить шатер обязаны слуги, ну или в крайнем случае оруженосцы, а добрые рыцари в это время просто обязаны смотреть на облака и думать о вечном. Или о предстоящей битве… Вполне естественно, что Гунтер даже слушать ничего не стал, и под насмешливым взглядом отца Колумбана, едва не силой заставил рыцаря хоть подержать веревки и нарезать колышков. Слегка обиженный сэр Мишель забрал из мешка с одеждой теплый меховой плащ, залез в палатку и мигом заснул, не дожидаясь, пока святой и оруженосец закончат свои дела. Вставать-то придется перед самым рассветом, чтобы успеть в город хотя бы до полудня…
Гунтер же не преминул еще разок потрясти воображение святого отца. Насытившись и налив себе очередную чашечку кофе, он достал из пачки сигарету, прикурил от костра и глубоко затянулся, закрыв глаза от удовольствия. Отец Колумбан перестал жевать, замер с кружкой в руке и истово перекрестился, когда изо рта Гунтера выполз густой синеватый дым. Спрашивать отшельник ни о чем не стал, узнавать что-то новое уже не осталось сил…
О чем Гунтер и отец Колумбан шушукались до поздней ночи, так и осталось неизвестным, но утром, когда привыкший подниматься очень рано святой растолкал рыцаря и германца, сэр Мишель с удивлением отметил, что тяжеленная железяка, называемая пулеметом, снята со своего места на спине Люфтваффе и погружена на отшельникова мула. А состоявшийся во время сбора вещей и приготовления какой-никакой еды разговор вообще был достоин всяческого внимания:
— Ты считаешь, будто я смогу сделать достаточное количество этой жидкости? — спрашивал отшельник. — Только, клянусь кровью Христовой, не пойму, зачем она тебе понадобилась, и сможет ли заменить этот твой бен-зин? Я, конечно, пошлю в Анжер за мэтром Адельхельмом, он неплохой алхимик и сможет помочь, к тому же его весьма заинтересует эта затея.
— Вы уверены, святой отец, что алхимик не проболтается? — Гунтер хмурился, и в голосе его слышались недоверчивые нотки. — Смотрите, не прошло и недели, а самолет уже нашли! И потом, уверены ли вы, что ваши изыскания не привлекут внимание м-м… некоторых заинтересованных лиц? Помните, я рассказывал об инквизиции? Правда, то будет немного позже, но не исключено, что появится и сейчас…
— Ерунда! — отмахнулся отец Колумбан, — Места у нас глухие, а Адельхельм умеет держать язык за зубами… Он мне кое-чем обязан — однажды, в Клерво, его обвинили в ереси, и, слава Богу, что я оказался рядом с аббатством и смог присутствовать на церковном суде… А охранять нашего дракона могут люди барона де Фармер. Я сам прослежу за всем. Никто не узнает.
— Дурацкая затея, — вздохнул Гунтер, — Я уже начинаю жалеть, что предложил. Так бесцеремонно вмешиваться в жизнь этого века… Подумайте, святой отец, разве будет хорошо, если сейчас появится, мнэ… оружие такой силы?
— Я, кажется, обещал, что потом мы все уничтожим! А тебя никто за язык не тянул… И, ко всему прочему, есть вероятность, что у нас ничего не выйдет.
Сэр Мишель, все это время прислушивавшийся к пересудам святого и оруженосца, помалкивал, не имея привычки встревать в разговор без приглашения. Едва небо на востоке из серо-золотистого стало голубым, а звезды начали растворяться в утренней заре, отец Колумбан затоптал костер, и недвусмысленно указал на застоявшихся лошадей:
— Езжайте! Я попозже отправлюсь обратно, к дому. Если будете задерживаться в городе, пришлите известия господину барону, а он передаст мне. Джонни, я полагаю, что работы у меня будет до праздника Воздвижения Креста… К тому времени постарайтесь вернуться хоть на несколько дней.
…Тракт, ведущий на север, окрестные поля и перелески были затянуты сероватым туманом, позволявшим видеть лишь шагов на тридцать вперед. День обещал быть ясным — густо-красное солнце висело над холмами справа, неторопливо поднимаясь в оранжево-розовые небеса, где-то наверху, в выси, которой не мог достичь и самый быстрый дракон, плыли тонкие серебряные облака. Воздух теплел, белесую пелену тумана прошили широкие солнечные лучи, и он незаметно таял, поднимаясь выше и выше.
Дорога, влажная от росы, тянулась бесконечной желтоватой лентой, вокруг не было ни души, и только две трясогузки, непрерывно посвистывая, сновали шагах в пяти-шести от лошадиных копыт, присаживались на пару мгновений, покачивая длинными хвостами и взлетали вновь, проносясь над самой землей. Некоторое время они сопровождали двоих всадников, потом куда-то исчезли.
Двигались неспешной рысью, потому что, по расчетам Гунтера, до города было километров тридцать, а по здешним меркам — шесть с лишним лиг. Если ехать быстро, но в то же время не утомлять лошадей, то до Аржантана оставалось около двух часов пути или чуть больше. Германец, конечно, и раньше ездил на лошадях, у себя в поместье, но таковое больше было развлечением. Сейчас пришлось заново убедиться, что в двенадцатом веке средства передвижения не слишком удобные — никак не приноровиться к тряскому аллюру, ноги постоянно напряжены, седло донельзя непривычное и жесткое.
Гунтер с невольной завистью покосился на сэра Мишеля, который, слегка отклонившись назад, плавно покачивался в седле, одной рукой небрежно придерживая повод, а другую положив на колено.
«Привыкай, привыкай, — думал Гунтер. — Похоже, теперь всю жизнь придется трястись в седле. Господи Иисусе, а если нас действительно понесет в Святую Землю, то это какое же расстояние придется отмахать на лошади? Через всю Европу, Турцию (Какую Турцию? Сейчас эти земли принадлежат Византийскому кайзеру. Кстати, кто сейчас император в Константинополе? Кажется, Андроник Комнин… Или кто-то другой?), Малую Азию, Киликийскую Армению… Больше двух тысяч километров. Я не доеду…»
— Слушай, Джонни, — вдруг окликнул его сэр Мишель. — А что вы с отцом Колумбаном замыслили? Зачем шептались?
— А, ерунда, — Гунтер по привычке хотел было махнуть рукой, но не осмелился отцепить руку от штырька на луке седла, за который крепко держался. — Есть у нас одна мыслишка. Помнишь, я тебе говорил о бензине?
— Вине для дракона? — уточнил сэр Мишель. Оруженосец поморщился, но поправлять рыцаря не стал и продолжил:
— Вот-вот. То, что Лорд, — при этом слове рыцарь быстро перекрестился, — налил мне полные баки, совсем ничего не значит! После всего случившегося я не верю, что у него может обнаружиться хоть капля благих намерений…
— Уж конечно, — буркнул сэр Мишель. — Стоило с ним связываться…
— Дальше слушай. Мы, вернее, отец Колумбан с каким-то своим дружком хотят попробовать сделать, — Гунтер усмехнулся. — Вино для дракона. Самое настоящее. Ты про хлебный спирт слышал?
— Нет, — мотнул головой рыцарь. — Хотя, говорят, алхимики делают горючий состав, который, разбавляя, можно пить как вино. Но сам я никогда не пробовал. А было бы интересно…
«Твое счастье, — ехидно подумал Гунтер. — Воображаю, что сталось бы с тобой, если б сейчас умели готовить шнапс или водку…»
— Так вот, — сказал германец, — на всякий случай отец Колумбан собирается изготовить достаточно хлебного спирта, чтобы можно было дать попробовать нашему зубастому Люфтваффе. Может быть, тогда полетаем. Мы, кажется, собирались в Святую Землю? Если получится, то доставлю тебя к границам Турц… тьфу, Византии меньше, чем за день.
— Сказки! — уверенно сказал сэр Мишель. — До Константинополя месяца два-три пути. Или даже больше. Хочешь сказать, будто наш дракон так быстро летает?
«Наш дракон! Только подумайте! Сэр рыцарь, отягощенный сословными предрассудками и понятиями о вассалитете, теперь считает своей собственностью не только меня как оруженосца, но и мой собственный (Это теперь „собственный“. Еще несколько дней назад он принадлежал Германскому государству…) самолет. Хотя Мишель не сказал „мой“, а „наш“. Впрочем, наверняка это дело времени. Если через месяц он будет требовать подать ему самолет к подъезду, будто карету, не удивлюсь. Феодал…»
— Отсюда до Константинополя, — Гунтер прищурил глаза, прикидывая, — нам добираться недолго. Если подняться в полдень и лететь без единой посадки, то как раз к закату будем в Византии. Впрочем, нет, — германец уже думал вслух, почти позабыв о внимательно слушавшем рыцаре, — дальности не хватит, у меня запас не больше тысячи километров. Следовательно, мы можем добраться только до Италии…
— Ричард собирает крестовое воинство в Марселе и в королевстве Сицилийском, — как бы невзначай напомнил сэр Мишель. — А туда можно будет попасть?
